Источник:
Моя внучка, которой и двух лет нет, лучше меня разбирается в настройках айфона. Зато я лучше, чем она, строю пирамидки из кубиков. И это не удивительно — навык, приобретенный в детстве, остается с нами на всю жизнь. А приобретаем мы, в первую очередь, навыки, свойственные той среде, в которой растем. Границу между поколениями можно провести по разному — разделить по годам рождения, отсчитать 20 лет, принять во внимание смену слэнга или музыкальных пристрастий, а то и социально-экономических эпох. А можно разделить поколения по тем навыкам, которые им диктует окружающая среда при радикальных изменениях. И тогда может получиться, что время, разделяющее поколения, сокращается. Мы живем в эпоху быстрой трансформации среды. Плотность событий, информационного потока, изменений технологии нарастает. Каждый из нас сейчас живет более насыщенную жизнь не только по сравнению с поколением наших родителей, но даже по сравнению с поколением наших старших братьев и сестер. И расстояние (в годах) между поколениями сокращается, а отличия при этом нарастают (в навыках).
Предсказания не сбылись
«Миллениалы» (или поколение Y), которых все совсем недавно так бурно обсуждали, уже разменяли четвертый десяток. А значит — вовсю трудятся на тех рабочих местах, которые до них занимали родившиеся в 70-е годы прошлого столетия понятные и предсказуемые «иксы». И поскольку бытие определяет сознание, резких отличий в поведении от средних стандартов у тех, кому 28-30, становится все меньше. Для них пришло время «гнездования» — и вот уже исследования GFK, которые институт маркетинговых исследований предоставил на Российской исследовательской неделе прошлой осенью, показывают — безработица, инфляция и, как ни странно, даже пенсионная реформа волнуют их больше, чем тех, кому пока не исполнилось 25 лет. И вообще поведение становится все более консервативным и предсказуемым — вопреки апокалиптическим сообщениям диванных аналитиков на разных форумах, что «игреки удерживают внимание только девять секунд».
Но поскольку теория поколений все еще привлекает внимание сетевых обывателей, в моду входит обсуждение особенностей следующего поколения — Z (тех, кто родился в период с 1995 по 2012 год). Эти ребята — в отличие от ранних «игреков», еще заставших в своем детстве непростые 90-е — родились и выросли в сытом благополучном обществе, нашпигованном технологиями, доступными «гаджетами» и обилием потребительской корзины. Отсутствие дефицита делает борьбу за место под солнцем весьма условной и необязательной. Отсутствие запретных плодов быстро лишает их привлекательности. Если все есть и все, в общем-то, можно, то что будет волновать, и что будет формировать характер?
Поколение романтиков
И снова исследования GFK дают подсказку: нынешним 15-20-летним важно иметь источник независимого дохода, достаточный для хорошей жизни. Их волнуют вопросы загрязнения среды. Они боятся террористов и третьей мировой войны. Z–ы вообще довольно мирные и романтичные. Они хотят, чтобы все дружили, им важны отношения, они умеют общаться не словами, а картинками (эмодзи). Им важно, чтобы их достижения ценили, но — в отличие от амбициозных «игреков» — не любят выпячивать себя на передний план. Они не склонны к рискованным экспериментам — в том числе в интимной жизни. Детям, воспитанным интернетом, вообще не очень понятно, зачем для секса нужен целый чужой живой человек.
Поколение Z — родившееся и растущее в сытые 2000-е — склонно полагаться на государство, как на гаранта счастливой жизни. И не готовы рисковать необходимым, чтобы получить избыточное. При этом в технических новинках они разбираются, даже не особо задумываясь. Они могут перебирать различные программы, оптимизируя свои гаджеты, так же легко и с удовольствием, как их мамы делали самодельные бусы из ракушек и бисера. Проявлять реальную агрессию у поколения Z считается недостойным поведением. Они довольно милые приспособленцы, для которых комфортная атмосфера важней отстаивания условной «правоты».
Встреча с реальностью
Как-то на тренинге жестких переговоров в одной компании, которая работает в сфере ИТ и медиа, часть аудитории состояла из наиболее ранних Z-ов, проходящих там стажировку, возникла следующая ситуация. Тренер объяснил правила игры, в которой компромисс не предполагался — одна команда должна была выиграть, вторая проиграть. Ребята охотно покивали на озвученные правила, а после пошли договариваться к сопернику. Команда соперника, на беду, состояла из ребят постарше — и они воспользовались наивностью юных стажеров, выиграв у них по всем пунктам и нарушив устные договоренности, но не нарушив основных правил игры. То есть, дисквалифицировать их было не за что. Победа была чистая. Но команда юных романтиков, поверившая на слово своим товарищам (вопреки озвученным правилам игры), была не просто расстроена проигрышем — она была им убита. Не самим фактом поражения, а «предательством» тех, от кого они ожидали сотрудничества. «Вот так они и реагируют на переговоры с серьезными клиентами», — сказал коммерческий директор, присутствовавший на тренинге — « а я каждый раз им слезы утирать должен…»
Z-ы ранимы и чувствительны — и не важно, под какой маской они стараются это скрыть. К сожалению, частые истории о самоубийствах молодых людей — из-за разбитых чувств, несовершенства мира или просто за компанию — это оборотная сторона эмоционального романтизма данного поколения. Инициация во взрослость всегда связана с прохождением серьезных испытаний. И если жизнь не подбрасывает реальных проблем, мнимые сущности способны обрести этот статус.
Жизнь online
Тем более, что именно виртуальная жизнь поколения Z насыщена и разнообразна. И поэтому доступ в интернет для большинства стал жизненной необходимостью. Питерский психолог Катерина Мурашова ставила эксперимент. В ходе него 70 подростков должны были восемь часов (всего восемь) обходиться без гаджетов. Справились с заданием только трое. Остальные вынуждены были прервать эксперимент еще в самом начале, поскольку испытывали тревогу, переходящую в панику.
Что они будут делать, когда массово заменят другие поколения на рабочих местах? Мне кажется, что ничего особо существенного. Поколение Z вряд ли обеспечит прорывное развитие в любой области знаний. Они не трабл-шутеры, они — пользователи. Мирные и романтичные пользователи. Наверное, они смогут развить имеющиеся технологические ростки до каких-то общеупотребительных полезностей. Из них получатся хорошие исполнители — если задача не длинная и не сложная. А лучше всего, если такая задача приведет к социально значимому результату.
Они наверняка будут против войны и уже сейчас понятно, что уровень ксенофобии у них ниже, а толерантности выше, чем у поколения их родителей и даже у смежных «игреков». В чем-то они похожи на «хиппи» 60-х — но без секса, почти без наркотиков и с желанием приносить социальную пользу.
Может, это именно то, что требуется сейчас резко ставшему неспокойным в последние 5-7 лет миру? Тем более, что на смену «зедам» придут сформированные нынешней кипящей средой «альфы» — а у них уже не забалуешь.